Д О М Д Л Я П О Э Т О В
I. ПОДАРОК
А.К.
1
давай так
дальше никакого мудрствования
и никакого геройства
только то о чем душа просит
захочешь к морю поедем к морю
захочешь к небу поедем к небу
никто нам с тобой не судья
а если что не так
попроси у Макса
он все слышит
и не надо никакой гальки
2
а бывает и так
пройдешь по потемневшим городам
обнимешь всех кого когда-то любил
соберешь все свое знание в зернышко
и станешь сухим и серым
как нестареющий цветок эдельвейс
и никто тебя не узнает
не наша девочка
не наш мальчик
наши все вроде на месте
теплые и озабоченные
с хлебом в уме
с озером в левом глазу
с лебедем в правом рукаве
а у тебя ничего не осталось
3
скрипучий колокол
заброшенного городка
с больным сердцем
умеет предвещать нехорошее
и растягивать время на долгое отчаяние
ничего-то он не знает о вечности
и о нас с тобой
бормочет по-старушачьи
открытого всякий полюбит
счастливого всякий полюбит
а ты полюби закрытого
забывшего пути
мучительного
он не увидит и не улыбнется
но когда-нибудь тоже поедет к морю
или заглянет в лес по грибы
и найдет твой подарок
под девятым камушком
за третьим подосиновиком
за тридесятой жизнью без надежды
а сможет ли взять не спрашивай
и ничего у него не проси
4
старуха устанет и ляжет в землю
найдет свой подарок
станет сверчком или деревом
фиолетовым кристаллом
искупительным пламенем
и будет петь все о том же
о жизни которую невозможно не хотеть
в которую невозможно доиграть
но мы ее слушать не станем
пойдем ни о чем не жалея
по всему что сияет подарком
которого не нужно ждать
ты построишь еще один дом для поэтов
они будут приходить и уходить
открытые и закрытые
живые и мертвые
и время потечет как летняя нежность
и коньяк никогда не кончится
а разве когда-то было иначе?
5
вот увидишь
жизнь еще наполнится
из своих же подземных родников
из хрупкого сердечного ритма
из маленькой улыбки
из доброты не знающей себя
обрастет новыми руками и ногами
и пойдет себе дальше
и какая разница
кто первый
кто последний
эта доброта нужна всякому
гению
потому что возле него
остались только его сомнения
а всем остальным
потому что хотят им быть
6
место
которое ты дал другим
превратит твое тепло
в чью-то сбывшуюся мечту
твои шаги к ночному морю
и женщинам в нем
изменят карту звездного неба
звук твоего голоса
разбудит всех эвридик
и снова откроются двери мифа
место
которое ты дал Поэзии
в мире
который научился жить без нее
будет хранить тебя от беды
и если твой праздник
превратился в рутину
значит ты просто забыл
что праздник это ты
твое сердце
твое сияющее сердце
7
человек
хочет немного хлеба
человек
хочет немного любви
его ненадежное божество
всемогущий авось
бросает его на дороге
умирать
маленького
и когда человек
умирает в то что он есть
в нем просыпается
горячее
желание создавать радость
прозрачное
умение исцелять боль
он сам становится хлебом
он сам становится любовью
8
в запасном кармашке реальности
живет еще не открытое знание
чудеса шевелят тонкими усиками
нащупывая дорогу к морю
море нагревает себя для встречи
чтобы примерно 1000 лет назад
(а может и раньше)
случилось то что еще случится
у времени портится характер
оно теперь такое нетерпеливое
все спешит и спешит
и падает вниз головой
куда-то в темноту неизвестного
путая все эпохи
глотая коньяк на бегу
забывая что хотело сказать и сделать
до того как всё
стало таким сложным
будто опаздывает на праздник
а за ним гонится
целое стадо голодных дел
а если догонит
съест нас на ужин
нам нужно всё
и нам ничего не нужно
в запасном кармашке реальности
мы знаем друг друга без масок
9
в ней слишком много страсти
чтобы оставить место для жалости
она не замечает
ограничений маленького человечка
ей нет дела
до наших дел
но если я отдам нас бесконечности
нас никогда не съедят на ужин
можно позволять слишком многое
маленькому человечку
и тогда бесконечности
ничего не достанется
можно позволять слишком многое
бесконечности
и тогда бесконечность
позаботится о маленьком человечке
10
иногда в маленьком человечке
оказывается целый большой поэт
это бесконечность
приходит поговорить с людьми
о красоте и радости
своего существования
поделиться своей любовью
и испытать ее
слабым человеческим сердцем
теплыми руками
глупой головой
но люди никогда не слушают
потому что боятся бесконечности
они изобрели специальные
бронежилеты для сердца
затычки для ушей
пластырь для старых ран
и жестокие правила игры
и продают их в аптеках
очень дорого
и вот когда страсть бесконечности
становится сильнее человеческого страха
бесконечность превращает звуки
в смеющиеся разрывные пули
и стреляет
пробивая бронежилеты
и дышит так
как ей захочется
вот почему маленького человечка
с большим поэтом внутри
так часто разрывает на части
11
маленькая голубая планета
изобретательница любви
чистый лист для новых стихов
как случилось
что ты стала жертвой
послушницей
просителем
как поизносилась
твоя простая одежда
как мала семья
не забывших о море
и та не узнает саму себя
проходя мимо
пропуская перекрестки
умирая
на берегу
хорошо
что ты такая маленькая
хорошо
что у тебя есть море
в которое можно войти
хорошо
что есть волны
относящие нас от берега
и того берега больше нет
и одежды
на нем оставленной
12
да мой прекрасный друг
мы сломаны давно
как старые куклы
которыми наигрались другие
завод закончился
кукла больше не скажет уа
если ее потрясти
и нас лишь гонят по этапу
говорят что так
нас можно удержать
от настоящей жизни
пугающей жизни
я раньше думала
только об одном
каждую минуту
о возвращении домой
о возвращении в себя
о возвращении куда-то туда
но эта земля
тоже мой дом
дом для поэтов
пишущих свою жизнь
влюбленных в каждую строчку
начиненную взрывчаткой
невыдышанной любви
запрещенной любви
люби свои строчки
люби свои руки
пишущие их
лишь бы не как-нибудь
прошу тебя
только не как-нибудь
13
вот так я оплакала тебя и отпустила
а сердце самому себе улыбнулось
и я увидела своими глазами
как синева окутывает землю
как спят сердца в ожидании чуда
как горят возлюбленные глаза пробужденных
и все пройденные ступеньки
к желанному крылечку дома
уже не в мечтах
а под самыми нашими ногами
вот так умение хотеть
растит землю
и растворяет границы
такое умение хотеть
что превыше жизни
умнее всех ее познаний
сильнее страхов внутри нее
и бесстрашия за ней
ты найдешь мой подарок
не сегодня так завтра
не завтра так после жизни
улыбнешься и скажешь:
«как вовремя это случилось
не десятью годами раньше
не десятью секундами позже
а так как доктор прописал
и моя душа попросила»
благословляю тебя
как только я умею
и ты сумеешь
когда захочешь
3.09 — 16.11.2015
II. МЕТКИ
1
ноет улицы локоть
грудная клетка
плитка трескается
под мою метку
все метки сыпки
по ком по ком
с коктебельской улыбкой
в доммм в доммммм
нагретым воздухом без-ничего-парусом
а куд-куда ни строки ни адреса
пускай поборствуют тех истом
а где я там и доммм доммммм
не подсолнух какой
солнце солнцу
а кому домой
сам повернется
2
не захочешь видеть
не увидишь
уголек за пазухой
не спрячешь
они знают
и не видят
они горят
и не видят
или тебя ношу
уголек за пазухой
или себя ношу
уголек за пазухой
кому пенять
что снова гол
рубахи горят
неудобен стол
буквы мимо листа
мимо твердой суши
туда где душа
говорит в душу
3
Не жертва прошлому, не связано судьбой —
сознание недвижно… Одиноко —
себе поёт — и, полное собой,
вдыхает сон творимого потока.
Но прошлое для нас не завершит
свое служенье страшное, покуда
в горящий куст — все дерево души
не обратит для собственного чуда.
Ни одного кольца не выдаст ствол,
и каждый опыт жжет — невосполнимым
желанием до-Быть… Ни у кого
и мы с тобой друг друга не отнимем.
Но в сумерках, когда заговорит
прощание — зови меня на тризну.
Я знаю, что в живом оно горит
под каждой из невыплаканных жизней —
и той, что только мучила, и той,
прекрасной, как старинная камея.
И я спою над мерзнущей водой,
как ни один священник не сумеет.
4. Хоопонопоно (Антифевраль)
Нас тошнит от Февраля, который, по нашему убеждению, несет ответственность не только за этот сезон беспросветной серости и снега, но и за конец полета.
Джонс Шейн «Остаемся зимовать»
и я иду за грехом
и покупаю на всех
Алексей Самолёт "Собак"
ты приходишь в город лечить полёт
ты рисуешь змея и шепчешь shit
твой голодный праздник провальный лот
сообща положивший себя на щит
всё пропахло мятой пробито мхом
ничего я теперь за грехом вуаля
voila une belle mort(1) я еще огого
для семь тыщ трехсотого февраля
татуировщик выколи колокольчик
раз такая хула(4) пали дотла
и танцуй как хочешь но прочь прочь
от вселенской очереди к столам
от лекарства что сослепу тянут в рот
что им в хлеб кладут и мешают в спирт
впрочем что теперь градус и тот не берёт
я рисую птицу не спи не спи
ядовитый как натрия б*ть сульфит(2)
проявитель солнц отдаешь на все
заливаешь глаз и влетаешь в лифт
до космической станции номер семь
ты как будто здесь и почти готов
на земной полёт и небесный вкус
на сожжение идолов и крестов
и гори-гори говорящий куст
ветеранам соль новичкам воды
я хоопонопоно(3) для новой звезды
я шипящее гласное смертный брют
SRI SK(5) благодарю
мошкара на кровь мотыльки на свет
в кадре асексуальное божество
а за кадром бездельник дурак поэт
управитель праздника своего
на хрена им взрывы амберских строф
наше лето выжженных изнутри
здесь не видят этих больших костров
но корят несчастны поводыри
повторяешь господи не могу
только ляжешь в печь и опять зима
оставляешь праздник лежать в снегу
и горячим горлом выходишь в май
ветеранам вон новичкам по вере
я хоопонопоно для каждой двери
я шипящее гласное смертный брют
DR DX(5) благодарю
выживание сложит по февралю
из блестящих вех с ледяных дорог
человек-перекресток задраил люк
человек-перекресток себя сберег
CUL 73(5) нечего беречь
на молчащий оконный узор дыша
переводишь сигнальные старых встреч
в я не сплю я рисую воздушный шар
в 88(5) ты падаешь с облаков
в новый город вылюбленный с нуля
на счета невостребованных грехов
в пенсионном фонде убийц февраля
высокозаряженным НЛО
сотворцом миров на краю ума
и с рукой прозрачной на горле слов
обнаженной речью выходишь в май
5
Жене Тидеман
когда выбираешь проваливаться между мгновениями
по дороге из несущественного пункта А
к совершенно незначимому пункту Б
готовишься видеть рядом с собой пустыню
а не живое присутствие
оно и понятно
какой идиот будет странствовать между пунктами
без малейшей иллюзии достижения
в усталости уже от самого неделания путешествия
и рассчитывать на восхищение зрителя
добро пожаловать в гетто дружок
декорации немного осыпались надпись закрашена
но мы-то с тобой умеем творить между строк
эти странные иероглифы-приглашения
и вписывать их невидимыми чернилами
на заборах заброшенных военных городков
правда красиво? кто если не ты
увидит романтику в заштопанном кинофильме
ужаса и торжества
одна восхищенная вертикаль прошепчет другой
какая красивая смерть
другая ответит
но неделание так утомительно
и обе уставятся в самое хмурое небо
на всей бесполезной территории чуда
споря лишь о сомнительности удовольствия от того
насколько холоден
вольный ветер передовой
6
Людмиле Хуснутдиновой
на улице ку сирена
хорошо покупать сигареты
в свете
нового года или короткого лета
и на мячковском рай
и на улице алабяна
горькую пьют до утра
не бывая пьяны
вот видишь
время топталось с нами
целую вечность
на праздничных улицах
на наших сияющих лицах
нас не достало
утомилось само
а там и совсем ушло
забрало с собой суды
горечь несбывшегося
хорошевского шоссе причал
и улицу куусинена
где дух стоял
на отбитых нами коленях
не превозмогал испуг
и возрастал на страсти
настоянной на нечеловеческой скуке
вот мука
ноет плечо не развернуть крыла
уж больно мал человек
уж больно Москва мала
не дарительница
потребительница
потрепательница
мелкими сотами жужжит режется
не снисходя на звук жужелицы
добрав все участи до последних капель
ложишься в поля безбрежности
вечной труженицей
звездой одного экрана
в праздничном золотом
кому бы еще так спать небесно
и так легко просыпаться юной
ни бессонницы
ни сожалений о вынесенном
ни мгновения мелочности
7. Безупречный
так близко и дерзко что можно измерить накал
спокойный надрез ювелирная точность глотка
ко дну так ко дну и к черту неравный бой
я тону я праздную захлебываюсь собой
allegro con moto(6) солирует виолончель
да мы дирижёры штормов генералы речей
и морем жующим камни и корабли
нас никто не крестил мы сами в него вошли
крути жерновами бросай всех морских собак
на горло немого (да есть у меня табак!)
и пусть он светится клеймом на солёной губе
изысканный день безупречной любви к себе
сороконожка взлетит разбивая стекло
отрезавший руку отдаст дармовое тепло
немого откроют и кровь закричит в темноте
ах полно до чуда каких-то тринадцать смертей
не падать на поручни по сторонам не смотреть
того что ты хочешь здесь все разучились хотеть
отращивай музыку пей ешь молись пропадай
с радаров системы из рук выкупающих рай
vivace con brio(6) под тяжестью крыльев скуля
безрукой богиней пиратом без корабля
и пусть он стоит маяком океану скорбей
бессмысленный день безупречной любви к себе
non stretto(6) маэстро соната стучит у виска
отстань от себя говорю не тяни не толкай
не тронь пуповины не перекрывай кислород
в руках ювелира сегодня никто не умрет
ты медленный опыт вокзал и вокзальная тень
космический узел любви в небольшом животе
в который из дней полетит мотылек все равно
мы морем выпитым чокнутые давно
за страсти эпохи готовности номер один
за troppo prestissimo(6) и никого впереди
за тех кто очнулся и тех кто уже отпел
за прожитый день безупречной любви к себе
8
никогда ничего не бойся
безоглядно бойся всего
иди за весенней водой
за песней электричек
за музыкой тех кто знает
объясняясь в любви к себе
ставишь себя в самое неудобное
из человеческих положений
к тому кто придумал весенние воды
и идет по колено в отражениях земли
к тому кто всегда полон
и никого не видит напротив
к тому кто умеет лепить руками
и никого не делает
к тому кто горит
на грани исчезновения
а ты попробуй быть женщиной
не касаясь губами
попробуй быть в жизни
когда все мертво
попробуй никого не спасать
придумай весеннюю воду
и новую песню электричек
и иди по колено в себе
покуда ты еще здесь
9
в преисподних горячего тела
в спокойных сумерках
добрых как дыхание юга
отлежатся и будут сиять как ты
не тревожь мертвецов
не тронешь не закричит
не вспомнит
как бежала на пулемет
цветастым платьем помятым опытом
а потом деловито
разливала свой понарошечный чай
по маленьким кукольным чашечкам
в уютных игрушечных кухнях
из битого кирпича
и так бесконечно
спи дорогая
они не твои
завершенная человечность
поет себе неустанно
пока осколок ума
домучивает свои уравнения
выхода в неизвестное
и смеется
понарошечный выход
из понарошечного зоопарка
всего-то
а что ты хотел
отточить до блеска
руки ноги живот интеллект
исцелять смехом ходить по воде
когда и тебя так обточит морем
будешь лежать тихо и незаметно
самый незаметный на берегу
был человек и нет человека
по уже засвеченной фотопленке
не проявить историй
не развернуть лиц
светящееся полотно
летит на тебя
а ты паришь на воздушном шаре
готовый на все
как всегда
как всегда
10
Осыпаться стеклом в легчайший штиль,
вдыхая обжигающие вести.
И, обжигаясь, море перейти,
и выйти вон в любое из отверстий.
Когда-то нарисованный дракон
всем дырам нарисованным смеется...
Но наконец потянет холодком,
и ищущий заплачет у колодца.
Тома, тома – ты шепчешь «ну дела!» –
всего, что теплится, танцует и искрится,
приговорив к сожжению дотла –
вцепиться за последние страницы.
Там странник окунается... в мечту? —
в тоску как подтверждение утраты
чего-то подлинного, дышащего тут,
но страшно, страшно взять его обратно —
из темноты и крепости вины,
осевшей чистотой в дубовой бочке,
из выдержки огромной глубины,
из остроты немыслимой заточки.
Иссохшая грудная тетива
натянется, настраивая звуки.
Вернуть ли нежности утраченной права?
Погибнуть ли в торжественной разлуке?
О, маленький, не нужен этот груз,
не нужно совладающего стиля,
чтоб наконец испытывать на вкус
всю глубину того, что натворили.
Оставь же — человеческой тоски
не вычерпать, утрат не переплакать,
пусть лучше нежность рвет тебя в куски
и оголит сияющую мякоть.
Возьми экстракт всего, что бередит,
но никогда тебя не огорчало.
За дверью ни дракона. Ты один.
Лишь ты один — с начала до начала...
Но в хрупких декорациях игры
вот так замрешь с молением «исчезни!» —
ребенком, сочиняющим миры,
не выходя из комнаты болезни.
11
закроешь последний том
забудешь так быстро
что захочется плакать
о легкости прежде недостижимой
вот в этом невынутом плаче
сложным телом навыпуск
выйдешь в август
и почувствуешь себя
яблоком
в движении сока
в тяжести телесного созревания
в усталости мыслей от самих себя
придет переполнение
все исчезнет
ничего не останется
все придет
первый опыт свободы
встретить себя
без сопротивления
5.09.2015 — 10.08.2018
III. ШАЛТАЙ-БОЛТАЙ И ДРУГИЕ ПРЕВРАЩЕНИЯ
1
шалтай-болтай отбил все бока
шалтай-болтай потерял ключи
забыл о сладости языка
в бессонном крике своей печи
от гари давно нетрезвая
тетива
дрожит и потрескивает
но не лопается на слова
не взрывается розами
не бросается померанцами
и горит неумелой роженицей
под кожей вся чай-не-франция
плачь король плачь королева
смейтесь высмейте осколки зеркал
я "снова я" и справа и слева
о взлетающий мир так мал
так в ожог ничего под пальцами
ткань порванная чадит
без истерики гравитация
никого не щадит
вон косяк перелетных свечек
снова тянется за питьем
сломанный человечек
чинит вселенский дом
а небо валит все на него
с благословляющим хрустом
просыпайся дурак пой или вой
выводи искусство
пусть неидеально тронется
но не забывай дышать
когда за тобой вся конница
и вся королевская рать
бережно выманивая
творение под уздцы
вспоминать руками сознания
ежевика полынь птенцы
еще одна радуга вспыхнет и стает
и чем ты теперь станешь
если останешься
живым без шалтая-болтая
от падения в плоть до последнего слова
главное соло поющей себя души
смотри хромой играет глухого
дыши
дыши
2 <
дерево расступается и выпускает яблоко
земля целует прямо в сердце
ещё больнее чем кажется
намного проще чем хочется
3
а может на самом деле
его и не было никогда
что в человеке соленом
только вода вода
совсем как живая
за освещенный круг фонаря
я смотрю уже целую вечность
я уже ничего не вижу
может человек это сжатые зубы
отвернуться к стене задыхаться
оттолкнуть дыхательный порошок
на протянутой ложке
кричать в пальцах моря
пока не склонится
не поднесет тебя к уху
как раковину с шумом сказки
слушай же
меня здесь никто не слушает
но нет никакого шума
раковина пуста
облизнутся и щелкнут створки когда
закончится очередная сказка
а человек голодная пустота
просит подай еще
вот так и жили у моря
были морем
но моря не видели
а теперь и вовсе пора
даже нечего собирать
никто-то сегодня умер
в бесконечный простор
в ничего святого
что ему теперь порошок
он все думал о том как болят
голые голодные провода
а человек это просто большое да
4
легче всего умереть
слаще всего умереть
знаешь в такую безбрежность
в бесчеловечную нежность
но если тебя полюбила смерть
загуляла в твоей крови
смотрит твоим зрачком
даже не думай юлить
твое тело стеклянный дом
прочный как слово пора
открытое всем ветрам
и ты остаешься так
голый стылый смелый дурак
дрожащий пес-поводырь
ну
и попробуй тут утонуть
в луже живой воды
какой захватывающий пролог
какая празднующая музыка
долгая до невыносимости
ветер уносит листы-рисунки
которые никогда не смог
дом у моря дерево счастливого сына
все падало и горело
отдавалось в движение
ну и не стоило тела
не больно-то и хотелось
сколько их можно уже
домов
деревьев
стай
и только
ноющая все реже
ампутированная мысль
провести рукой по лицу
один раз
легко
вспыхивает
и исчезает
5
планета заходит в комнату
ты выходишь из комнаты
медленный после болезни
ты хочешь только бетховена
мороженого в коломенском
и на концерт бочелли
но как пирожки горячие
хватая плацебовирусы
планета несется в комнату
несет к батарее градусник
теряет от страха учебники
а школы внезапно кончились
куда подевались офисы
улетели тарелки и карлсоны
и пусть улетают глупые
сросшийся с бездной кокона
зеленый и весь поломанный
после эпох боления
в животе у тебя жужжание
в мозгу у тебя смущение
гордый что этот мавр
ты смотришь как все начинается
сломать бы к чертям все градусники
и ничего не слышать
6
никто не поверит но ты и тогда был мой
все так реально и все мне когда-то снится
а кто побывал замужем за самой дремучей тьмой
тот и самого яркого света не убоится
какая же нежность способна пойти на такое
смотреть как собранное тобой воедино опять в расколе
отравленный воздух глотать не уворачиваясь да проводки паять
не по скитам по городам пропадать не теряя памяти
когда и табак не табак и разрыв как никогда огромен
отпуская руку другого теплого в гавкающей сети
что ж он твой чистый звук твой полный собой бетховен
твоей вечеринки блеск многосветное конфетти
ты содрогнешься еще не раз захлебываясь тьмой
но этот же голос за кадром что был тобой
всегда за пределами пушек границ цвета кожи и смысла речи
улыбнется легчайшей улыбкой и пропоет навстречу
храни мой свет любую америку польшу россию италию и китай
нехотя вошедшего в переплавку и страстно вышедшего за край
все песни и сказки напоившие досыта эти края
я знаю как это болит будто все это мое и все это тоже я
будто только вчера мы впервые рукой небес
из камушка выношенной планеты держали вес
пили вино смеялись плакали говорили
про человека лучшее из чудес
которое мы когда-либо натворили
7
сначала намечались торжества потом аресты
потом пришлось конечно совмещать
а блудный сын дурак каких немного
застрял в одной стране на карантин
такой страны и вовсе не бывает
зуб дам и два отдам пожалуй все
расширишься и даже не заметишь
и даже не захочешь а растешь
росла трава проклевывалась память
психушку в изоляции трясло
пока дурак как прежде глядя в небо
ловил руками падающий дом
сначала у него слетела крыша
потом стена другая и подвал
семья смотрела строго и смешливо
теряясь в изначальном молоке
но ясно до улыбки с мягким знаком
как никогда сияющее жестко
крыльцо приобретало очертанья
разросшегося сердца дурака
8
какая-то моя прапрабабка должно быть
сбежав из икстлана за песней цыганской
священным безумьем и небом горячим
попалась как птичка в такие же сети
в такие же клетки в такие же цепи
а песня фальшива и не было неба
тогда-то безумье ее затопило
она перегрызла цыганские узы
от стаи отпала домой не вернулась
толкало несло отрывало качало
тошнило наживой и ромом паленым
росли города распухали приходы
холодных церквей острия поднимались
но песня врала кулаком было небо
горела дорога под шагом безумной
но полно смотри же мы сделали дело
пора бы поднять на октаву повыше
на пепле от сердца кристальное пламя
я жгу твою песню я жгу твое небо
я жгу перекрестки и цепи прощаний
икстлану уже не дойти до икстлана
9
так бездонной и страстной
горячей цыганской душой
прикипает звезда к этой власти
играть на ладони большой
самой страшной любви нефилима
так мы отступаем от силы
по всем коридорам твоим
где меня навсегда просквозило
проросло метастазами
глупой вселенской печали
с дудочкой долгих эпох проходя
задыхаясь прощально
так бездонно и страстно
врастая друг в друга ветвями
доросли до большого костра
до напевов медвяных
это радость кричу это воля такая
все что было ногами толкая
так долго из рук выпуская тебя
отпуская тебя
отпуская
расскажи же как просто
другим отдавать эти струны и струи
и я все еще плачу над ростом
но раны твои не врачую
сколько б страха они ни искали
в бездонных любимых морщинках
все яснее звучит ты не камень
человек не песчинка
но сам себе дом и огонь
мы уйдем
мы так страстно уйдем
и шепчу будто этого мало
вот была бы дождем
я б с тобой до рассвета стояла
целуя в макушку сырую
все то чем была для меня ты на свете
в пылинку
в сухую кору
в несмолкающий ветер
10
плод розы не так уж хорош собой
в мусорном ящике будней
живет себе
будто и не было ничего
или было все
сгорбленный как ты
невыносимый как я
выношенный как старое платье
ничего особенного
встретишь и не узнаешь
и радость его несметна
12.07.2019 — 2.05.2020
IV. ПОСЛЕДНИЕ ЗВЕЗДЫ
Диане Коденко
Анне Фоминой
1. заклинание якорения
бросая якорь в такой воде
не верь в прописной декор
творение бродит так много дел
но выход не скор не скор
здесь память выдаст не те ключи
а хуже всего слова
которые оглядываясь кричит
фантомная голова
боли у акулы боли у крыс
а у звезды не боли
да будет легким ее каприз
остаться в котлах земли
влага чирикает в проводах
пропитывает среду
не думай растает ли город нах
а лучше вообще не ду...
аквариум цел и пока что тих
броди не тревожа стрит
вот ил оседает в твоей горсти...
а в иле звезда горит
2. coda
последние звезды уходят
горящие 2020 медленно проступают
в их нерушимых зрачках
меткой читаемой издалека
в любой из старых и новых вселенных
кому-то достанутся эти дорожки в парках
весь этот алый смешной прикид
жасминовый вечер в нагретом блюдце
волшебный плеер и розовые очки
кому-то придется проснуться
им все равно
что там в новом горшочке варится
какую игрушку выберут используют ли во зло
заслезятся ли чьи-то глаза от яркости
но в комнате станет светло
насколько возможно медленно
на годы или на месяц
растягивая процесс
звезды уходят
всё
кода
это последний рейс
в центре огнеточащего лета
кода ты шепчешь кода
и сам ты уже комета
и пахнет такой свободой
что можно порвать билет
но как никогда бережный
держишь дыханием стержень
греешь открывшийся вид
не от мира сего
не для мира сего
но лишь для своей опасной и нежной
еще не вставшей с колен любви
3. нонемнебля
боли накалили пушки зарядили
некого победить
со всех сторон океан
а нонемнебля летит себе и летит
за нею конечно летит ядро
будь милой
съешь пирожок
уменьшишься на еще шажок
выпьешь рюмочку подрастешь
никуда не попадешь
никуда не попадешь
некуда попадать
я сама в тебя попаду
я сама тебя догоню
возьму зубами
вынюхаю вылакаю высню
насмерть засню
все равно же мимо не пролетишь
все равно же снова не пронесет
вот еще одно и наконец убьет
ну когда же оно убьет
никуда ты не умрешь
никуда ты не умрешь
некуда умирать
все спят да не спят
некого разбудить
а самое большое ядро
нонемнебля несет животом
превращается и не превращается
мудреет и глупеет
так тошно аж сладко
и со всех сторон небеса
а больше ничего и не было
никуда ты не уснешь
никуда ты не уснешь
некуда засыпать
4. аванпост
сладко ли не уснуть
видишь это ничто
ни входа в него ни выхода
а сильный человек
сам себе лабиринт
и чего ничту ни захочется
то у него и вырастет
он тебе не плечо
встанет и стоит
сном столбом столпом
покуда волна полна
накрывает и пьет нас
а Зосима кланяется
разгибаться некогда
встанет и лежит
не говорит догорает
в космической больничке
на кровати ничта
нас-то свет вошедший
новыми родит
а кому-то завтра еще темней
не бойся его
не иди за ним
он старая душа
аванпост зола
город мертвецов
ни входа в него ни выхода
некому его горевать
в сердце его площадей
понесу мертвого Зосиму
положу на древние камни
буду с ним быть сколько нужно
прости ему солнце мое
он служил тебе как умел
вот и время его истекло
5. col pugno
мое совсем другое я
которого здесь никогда нет
хочет татуировку дракона
или драконы
к черту феминитивы
у него же ни пола ни возраста
только нежная кристальная ярость
оно заглядывает через плечо
в этот странный какой-то фейсбук
и говорит что это что
на каком языке они пишут
ни яндекс ни гугл не переведут
вот где приходится быть
это какой-то сплошной камю
если бы камю отвечаю
полный сартр
это не лечится
оно говорит что не может войти
пока старое я боится татуировок
на нем и так клейма ставить некуда
кто так долго отдавал себя в рабство
выдавливает страх и вину веками
и мечтает всего-то о чистой коже
пол любой возраста хоть отбавляй
и смертельная кристальная ярость
оно говорит глаза обманывают
мы встаем в музыкальный душ
чтобы слушать как кожа чиста
если ему что приспичит
так и будет
6. intermezzo
огромна пауза и муку не отдали
нам до нее какой подняться правдой
в коряво восходящем сериале
все умерли и даже воздух падал
всегда в каком-то между кто я кто ты
сонаты метнера неполное коленце
драже счастливой осыпающейся ноты
случилось все а дальше intermezzo
и вот ты здесь хотя и невозможно
как падая кричащими ногами
задвинуть надвигающийся космос
в линейный самолетик-оригами
как отданное в вечность злое вместе
на поле боя кто тебя заметит
ты выпил сорок бочек крепкой жести
со всеми нелюбимыми на свете
в снега в снега уложен невидимкой
для нежности подснежного рассола
где братство оркестровое в обнимку
и живы все а будто соло соло
каких еще подарит разрушений
для нас долгоиграющее утро
что умирает и уходит совершенно
и возвращается в allegro risoluto
нас держит пауза огромными руками
играй играй же растворимыми руками
смотри падение ненужными глазами
смотри же падающим воздухом над нами
как нами восходящая жестоко
звезда веселая пленительного хука
насытится драконового тока
и музыка и музыка и мука
7. alla zoppa
Анне Фоминой
в темную-темную комнату
без окон дверей и надежды
падает существо бесконечности
и так себе думает
ах велика земля
сладостью дышат зеленые склоны
томительно сини моря
а сколько любимых душ
полетаем на славу
в темной-притемной комнате
без окон дверей и надежды
падает рядовой иов
не достигая дна
забывая моря и склоны
и сам аромат чудес
теряя души любимых
одну за другой
он вроде бы существует
он настолько есть что звенит в костях
но в складках помятой памяти
теперь почти пустота
все съедает хищная
темная-темная комната
рядовой иов сдирает шкуры иова
совершенно чужие шкуры
шкуры они как вирусы
а существо бесконечности
выбирает самую темную комнату
самую темную темнее всех
плачет и падает
плачет и падает
существо бесконечности
взламывает грудную клетку
и достает выгоревшую свечу
еще одно существо бесконечности
взламывает грудную клетку
и достает выгоревшую свечу
еще одно существо бесконечности
взламывает грудную клетку
и достает выгоревшую свечу
................................
что-то случится с комнатой
темной-притемной комнатой
существо бесконечности
знает как делают свет
8. bocca chiusa
ты разучился говорить
словами ртом
глазами плакать
тебя так много
нечем быть
ты помнишь песни боль
и запах
запах
свои атлантиды
и горные храмы
и злые творенья свои
страшная штука память
мы сделали в себе человека
мы дали ему свободу
мы смастерили прочные цепи
и человек бормотал мы встретимся
мы обязательно встретимся
через тысячи лет карантина
в невозможные шесть часов вечера
в последние шесть часов вечера
после последней войны
а свечка горит не мечется
не чувствует страха
не знает сомнений
никогда не устанет
слышишь
она не устанет
так много любви
которую сделал человек
так много любви
которую забрала свеча
человек выгорает а огонь снова есть
если все это выгорит
если все расцветет и проявится
сможешь ли ты забыть
боль своего человека
мы дали ему свободу
мы смастерили прочные цепи
и человек бормотал мы встретимся
мы обязательно встретимся
через тысячи лет карантина
в невозможные шесть часов вечера
в последние шесть часов вечера
после последней войны
что еще достать из-за пазухи
черной как ночь пацифиста
горстку орешков из прошлой жизни
фантик от пропавшей конфетки
новый мир без дыр и заплаток
новое время легкое как слеза
человек не может
а свеча плачет
если сам захочет
человек растворится
станет что-то другое
мы дали ему свободу
мы смастерили прочные цепи
мы обещали что встретимся
что мы обязательно встретимся
через тысячи лет карантина
в невозможные шесть часов вечера
в последние шесть часов вечера
после последней войны
9. V. S.
что спеть о свободе так долго мотая срок
орлы не летят кто ж сейчас полетит на восток
и sancta simplicitas тащит свой хворост в тир
хоть всем уже ясно что мир выбирает мир
орлы не летят моя прелесть спасенья нет
история гаснет в тюрьме зажигают свет
летят пузырьки потом музыкальный ток
затитровым послевкусом смывает смог
ты знаешь что смог и твой каждый тягучий миг
что длится веками прилипчив как нервный тик
будто попкорном хрустя уже кто-то ест
и зритель за пару ночей одолеет квест
и ночи его легки и весна светла
немного мурашек ужас но не дотла
ему коньяку и слез а тебе ни-ни
вот идиот страницу-то переверни
твой горлум в финальном полете который год
мол если не ты то кто это все снесет
туда где кончаются буквы и цвет лица
ужимки зеркал путешествие мертвеца
затянут сюжет хоть и великолепен вид
врожденные антидела не берет ковид
их раком не взять их не убить войне
но если б не музыка лучше б меня здесь не
гори моя прелесть гордо горлум горлум
не умоляй взорваться проклятый ум
ум ни при чем он старается он герой
сезона любви сериала последних войн
пусть рифмы бессильно горьки и мертвы слова
песня кристальная песня всегда жива
пусть голос твой тих пусть себя самого ремейк
гордо ступай уильямус бэггинс блейк
плевать на историю просто горит картон
орлы не летят их врисуют в другой сезон
сценария нет там лишь белая соль листа
переверни страницу листай листай
так ли немыслимо выйти из черных рек
плевать на историю главное саундтрек
такой саундтрек что на пиксели все разорвет
кристальная лодка не помнит
плывет
и плывет
10. anime, anima
на берегу реки полной собой
под крылом безвременья
с руками опустошенными
сидела я не плакала
говорила так себе
не быть времени безумия
хозяином моей души
и вот входит тональ времени
в тяжелых сапогах
в одеждах лжи
просит то что в моих руках
и не имеет во мне ничего
волны силы и бессилия
волны ненависти и страха
протекают через меня
просят то что в моих руках
и не имеют во мне ничего
дух нищеты и отчаяния
входит сидеть на моем стуле
просит то что в моих руках
и не имеет во мне ничего
входят белые и черные
правые и виноватые
свои и чужие
хотят меня на своей стороне
просят все что в моих руках
и не имеют во мне ничего
все что войдет
станет чистой рекой
а река слушает
река знает
река делает
11. каждый день
эмпатом быть стыдно
будто встал у постели мира
с негасимой свечой в руках
навиделся непотребного
и теперь не можешь развидеть
пророс провонял
пропотел не своим
шипишь не на своей частоте
вот уже и забыл для чего пришел
и до следующего заклинания
ты лишь запах всеобщей беды
в колыбели чистого звука
тебя заждались
а тебе все некогда
нужно снова учиться дышать
стыдно быть эмпатом
не помнить своих желаний
не жить свою настоящую страсть
каждый день подниматься с колен
каждый день вспоминать свой запах
каждый день вспоминать свой вкус
каждый день вспоминать свой свет
12. на дне
но страшен твой сад и поле
и песня что встала вслух
но страшен твой свет и воля
и душ тополиный пух
такой весь внутри ужастика
и одновременно вне
где твое жало безжалостность
бывали же на коне
не прячущийся от стрима
не спящий который год
сидишь починяешь примус
уже не совсем ого
не боги месили глину
но богу терпеть горшок
гуляем на все рванина
рванем на себе поток
роняет мосты и лестницы
икота поплывшей ОС
и все еще слишком тесно
чтоб выдохнуть в полный рост
и все еще слишком мало
каляксели пиксели шлак
ах как мы ее ломали
теперь не вернуть никак
не вывернуть рек остылых
и этих жестоких лет
где сила ушла из силы
врезая кровавый след
созрели твои баклуши
не выпилишься из строк
теперь вот смотри и слушай
дыши через раз не впрок
в пожары в чужие бреши
сновидь себе ни жужу
а сами-то мы нигдешные
а мы ж по демонтажу
сломали под снами матрицу
тот сук на котором спят
и даже не крикнут мама
и глаз не открыв летят
и видится им кормушка
и чарка опять полна
и телик бубнит на ушко
и будто бы не волна
звезде ли себя разрушить
о воля твоя вполне
на целой шестой из суши
со всеми летишь на дне
а дно непростая штука
провальная как броня
там встает из служенья сука
сбрасывая щенят
там жизнь отпуская теги
внезапно опять полна
и души растят побеги
в просветы любого сна
13. смутные дни
каждый знает свою у-наринну
даже спящий в руке посиневшей
принесет из тревожного сна
то ли камушек лунный
то ли сладкую соль беды
то ли яд благодати необратимой
и заплачет о сбывшемся неизбежном
каждый знает что рана открыта
и со светом в дверную дырищу
ползет его Тень больной собакой
лижет ему руки и клянчит
впусти меня боже домой
сил нет терпеть на ветру
я взяла все чего ты хотел
но никогда не имел
я была всем кем ты хотел
но никогда не смел
я принесла тебе все
о чем ты не просил
но плакал во сне обо мне
всегда обо мне
и всегда за порогом дурак
со своей темнотой неразлучный
ждет непонятно кого и когда
да с собой разговаривает
шел бы ты дурак в свое дурацкое
теперь каждый сам себе дом и река
не считай дней сотых и тысячных
каждый знает свою игру
и играет пока не доиграется
каждый любит свою у-наринну
и на твою ни за что не променяет
14. план
хочешь план контролируемых событий
линейной (читай безопасной) эволюции
от обезьяны к человеку
от человека к богу
все конечности на месте
хлеба и зрелищ в достатке
ни одна обезьяна не пострадала
в ходе грубых экспериментов
ни один человек не сошел с ума
ни один бог не сбежал с планеты
до окончания войн и страданий
но все происходит одновременно
бог внутри и бог снаружи
бесконечное доверие и нестерпимый ужас
знание и невежество
красота и это вот дурацкое дребезжание
оглушительная свобода твари дрожащей
ничто вырванное из этого
не освобождает от права быть всем
от обязанности быть всем
от смирения быть всем
от любви к себе
от этого никто не сбежит
планета-то круглая
как и цикл твоих превращений
нет-нет да и встретишь себя
в очередной летящей на тебя хреновине
еще одного себя
или сразу всех (кошмар)
и что тогда будешь делать
так-то
15. кода для коды
сколько выпито мертвой воды
сколько бесценных душ
за тем пограничным постом
куда не берут чемоданы страданий
учебники древней истории
своды глупейших правил
и карты захвата земель
кому они там нужны
сколько душ драгоценных
их крепкой соленой правды
за нашей спиной
их улыбки и слезы за нас
проливаются светом
еще одним светом из наших глаз
в этот дым над планетой
последние звезды уходят
прощание поет свою песню
слышную только им
да что они вытворяют
ну правда
вон какой адище пляшет по головам
колдует над ветхим старьем
из тяжелого сундука
бабки пандоры иванны
или джоновны там
без разницы
зомби они и в африке зомби
кто же пьет этот воздух как спирт
курит как злой дракон
пробует краски земли на вкус
все в себя
все в себя
как дитя
и голова кружится
совсем как тогда
в высокой траве
где я говорю себе маленькой
я сделаю это
я ничего не забуду
я люблю это так
будто оно уже здесь
и можно потрогать
погладить
и в себя
все в себя
а иначе они не умеют
16. матрица
потом настигает падает воет воняет ластится
зажмуришься вырастешь вниз дыши не дыши ты в матрице
и опять над собой склонясь нараспев говоришь как с маленькой
пройдет тошнота пройдет кибальчиш его серые ватники валенки
ржавые танки мосты самолеты чистые бомбы и грязные
ты встанешь такой что зажмурятся все даже если увязну я
даже если не вынесу крика людского слепого удушливого
знаешь кто-то из них скоро семенем станет для сада грядущего
не увидишь что зреет под раной земли пока красным поля перекрашивают
в себя все в себя все во мне все так страшно для с боли не вставшего
ты встанешь вот тело легчает тончает и сброшено старое рубище
так медленно медленно плавятся пиксели в нежное облако будущего
оно обретает черты голоса аромат когда больше не ждешь его
когда не бежишь в темноту ничего задыхаясь от призраков прошлого
беги не беги все равно от дурацкой бастинды останется лужица
пройдет тошнота и ты в теле своем наконец обнаружишься
твое оно только твое без большого наследства и мусора мелкого
с запахом гроз и полыни с дыханием гор с тишины зазвенелками
ты встанешь собой и не вспомнишь как все из тебя выворачивалось
как выло воняло нудило хитрило врало и собачилось
и в ус нам не дуть никогда
а дуть на усатых котиков
знаешь их больше всего не хватало
в этой вот злой тягомотине
в этих чужих пропитавшихся ядом домах
в этом зомби-парада безумии
подуй же поду и не ду ничего от ума
я уже не подумала
17. НГ
никаких итогов
ничего не помню
что-то опять стирали
да и стерли мимо
что-то опять мигало
в многоногом эфире
им там все праздник
все фейерверки
вот горят печи земные
вот горят печи небесные
а я тут так по дровам
я и сама дрова
а луна росла и наросла
и оживила линию гор
скорее скорее вдыхай цвета
когда еще будет такое живое
только декорации и остались
успела
18. тот ребенок
все закончилось
сколько-то лет назад
даже бочка спирта и планы на лето
я просто хожу по клетке ума
туда и обратно и немного за
прислушиваюсь что говорят за стеной
жду когда разрешат лечь спать
а во сне то есть многих одновременных снах
жду когда закончится многомерный фильм
где они доживают и догоняют
по крайней мере пытаются
уже хорошо
и все равно скучно
плохой из меня командный игрок
они все еще люди
они просыпаются в чьих-то постелях
они волочат свои чертовы цепи
они отбивают свои колени
они умирают в служении
они достигают границ безумия
они завершают свое просветление
они создают матрицу
они разрушают матрицу
если бы вы только знали
как сильно вы мне все надоели
слишком много любви
слишком мало простого сухого пороха
но мне нравится тот ребенок
не умевший читать по слогам
и певший так тихо и точно
что его и в хор принимать не хотели
пришлось
8.06.2020 — 20.01.2023
|
